| ||||||||||||||||||
 ...Мы долго плутаем, пока в темноте да под проливным дождем не отыскиваем этот несчастный поворот. Дальше уже легче. Фары высвечивают из кромешной темени указатель «Ботаника», сворачиваем влево и дальше, словно по гладильной доске, трясясь и чертыхаясь, едем по разбитой поселковой улице. Темень кругом непроглядная, глухомань. И в этой глухой беззвучной темноте, под этим яростным ливнем из машины выйти — как в омут с головой ухнуть. Тем не менее открываю дверь, захватываю побольше воздуха в легкие, выскакиваю и — о Боже! — со всего размаха проваливаюсь в какую-то яму по колено. Ну и глухомань, ну и грязь, ну и запустение. Бог ты мой! Вот что называется влипли...  
Кроме научных учреждений, и по сей день в поселке никаких иных не водится. Вот так одна мысль ученого, словно доброе семя, брошенное в землю, дала такой щедрый урожай. И сегодня, в маленьком-премаленьком поселочке, где нет и тысячи человек, живут и трудятся два доктора, семь кандидатов сельскохозяйственных наук, несколько аспирантов. И жизнь всех остальных жителей тоже так или иначе связана с наукой.
...А потом все рухнуло. Опытная станция едва сводила концы с концами, а потому ученые, самые продвинутые — зря, что ли, кандидатские защищали — свои направления в науке обособили, организовали всякие там ООО и свою по сути ту же самую научную работу продолжали уже на свой собственный страх и риск. Так и существуют они сегодня бок о бок: Кубанская опытная станция, генбанк, НПО «КОС-МАИС», НПСФ «Никос», «Элита Кубани», «Кубань-гибрид», «Внедрение». Говорят, если ученого заточить в темницу, он и там что-нибудь да откроет. Так и здесь. В Богом и людьми забытом поселке на голом энтузиазме, на полном самофинансировании, на грани экономического краха ученые ставят свои опыты, исследуют, сопоставляют... Всяк в свою силу двигает отечественную науку вперед.
Начну с последнего. Поселок, конечно, заброшен. Вместо роз — сплошной сорняк, а старый парк зарос бурьяном по пояс. Света нет ни на одной улице. Но ежегодно — люди уже смеются над этим — устраивается показуха: ровно на три дня во время выборов вдруг зажигаются все уличные фонари. А потом опять все погружается во мрак. Это то, что сразу в глаза бросается. О другом местная интеллигенция и говорить стесняется: крайне нищенский уровень жизни. Зарплата у научных и технических сотрудников низкая — всего 1200 рублей. Коммунальные услуги за рядовую квартиру обходятся зимой почти в 900 рублей. Это уже не на грани выживаемости — ниже. Почему такие тарифы высокие — никто понять не может, а местная власть объяснять не торопится. Своей поселковой администрации нет и, как говорят, даже после вступления в силу нового закона о муниципальном образовании тоже не будет: численность населения уж очень мала, не хватает нескольких десятков до тысячи. Так что относится поселок к Отрадо-Кубанскому сельскому округу. Это семь километров, если в один конец. Последний раз главу этого округа видели весной, когда довольно скандально шло межевание огородов. А так, по общим бедам, ни одного схода граждан, ни одной выездной комиссии из района. Ни-че-го. — Выживаем как можем, — рассказывает старший научный сотрудник генбанка Ольга Ивановна Марьина. — После работы иду на огород, соберу помидоров, картофеля и торгую ими на трассе. А куда деваться? Зарплаты не хватает. Фельдшерско-акушерский пункт здесь не то чтоб слабенький, но за больничным листом надо ехать в Отрадо-Кубанскую, если что-то посерьезнее — в Гулькевичи. А что такое ехать больному человеку в город на прием — это последнее здоровье на автобусной остановке оставить. Но и это еще не все беды. Недавно закрыли аптеку. За каждой таблеткой аспирина теперь 14 километров отмахать надо. Местный клуб — вообще притча во языцех. Как придет в район новый глава — и сразу тот клуб осматривать. Крыльцо разбито, одна стена вообще скоро рухнет: обнажилась донельзя кладка, осыпается на глазах. Сюда бы экспертов надо в экстренном порядке — вполне возможно, что здание в такой степени аварийное, что детишек подавить в любой момент может. А тут? Десяток кружков, какие-то мероприятия, танцы. С чем шутим — непонятно. Школа тоже объект преинтересный. Начался учебный год — там крышу стали латать, как будто раньше времени не было. Но если крыша еще ремонтируется, то другой вопрос так и не решается. Вопреки распоряжению губернатора края Александра Ткачева организовать во всех школах горячее питание и никаких там сухих перекусов до этой школы эта команда еще не дошла. Но выход нашли. Ровно в полдень на один урок всю школу распускают по домам на обед. Мне пришлось увидеть эту несущуюся галопом по улице толпу с ранцами за плечами. Сначала переполошилась: уж не пожар ли в школе, отчего дети бегут-то? Люди на улице успокоили: нет, не пожар, это перерыв на обед в школе, кто подальше, те и бегут...
Я честно держу взгляд, но нечего, нечего ответить. Вот уеду завтра из поселка и ничем-то не помогу. Какая-нибудь газетная текучка завьет вихрем, какие-то дела и события сотрут из памяти и боль эту, и немощь, и вряд ли когда еще я сюда заеду. Но это я, а собеседник мой, директор и ведущий селекционер фирмы Виталий Гаркушка, настроен воинственно. С открытым забралом и копьем наперевес этот оживший сервантесовский Дон Кихот еще пытается воевать с ветряными мельницами. Во-первых, в этой-то безнадеге, в этой-то глубинке создал научно-производственную компанию. Во-вторых, дал поселку на сегодня пятьдесят рабочих мест. Сам он засиделся в кандидатах, все недосуг, а привлек к работе питерского доктора наук. Не ближний, конечно, свет, но прилетает, руководит наравне с Гарькушкой опытами, но в плане защиты растений. Что рассказать о научной работе «КОС-МАИСа»? Она уникальна. Занимается компания селекцией перспективных для Кубани гибридов кукурузы. По всей территории края это второе научное учреждение после Краснодарского НИИ сельского хозяйства, где на таком же высоком уровне, с таким же размахом ведутся научные исследования. Побывали на дне поля, который провела компания, и подивились: прибыли делегаты шести районов края, представители науки, зарубежных фирм-конкурентов. Так бы и уехали с приподнятым настроением, если бы потом, под серьезным оком Вавилова, не сбросил Виталий Григорьевич с себя эту браваду, не приутих как-то сразу да не рассказал, что, того и гляди, научные опыты придется прекратить, так как районная власть как бы не попросила ученых с их «исконных» земель. Исконные они, конечно, только с большой натяжкой. Когда-то «КОС-МАИС» на договорной основе арендовал эти земли у опытной станции. Но сейчас надо проводить межевание, землю эту оформить или в собственность, или в ту же аренду, но совсем на других условиях. Районная власть требует: оформляйте по новой, то есть дайте в район заключение, что-де эта земля (500 гектаров) не обрабатывается, на ней-де ничего не сеется. Мы, мол, ее на торги выставим, а вы тогда среди прочих покупателей ее выкупайте или иначе оформляйте. Рука у Гаркушки не поднимается взять да одним росчерком пера расписаться в том, чего не было и быть не могло. Вся закрепленная площадь не просто тщательно обрабатывается, она науке служит! Оригинальные, никогда ранее и никем не виданные гибриды тут производятся, самые перспективные передаются на последующее размножение и реализацию. Экономика края реально выиграет, если эти не такие дорогущие, как монсантовские и пионерские, гибриды найдут более широкое распространение. Селекционная компания — это не рядовой колхоз, даже на уровне Законодательного собрания края предприятие известно и в целевой программе «КОС-МАИС» упомянут в одной строке с Краснодарским НИИ сельского хозяйства как единственные научные предприятия по селекции кукурузы. А ведь там, в программе, еще и про субсидии от края прописано. И наш Дон Кихот во все это свято верит. И не хочется его разубеждать. Будет, конечно, все будет, если только не сгонят в осень ученых с этого клочка земли, если сам поселок Ботаника как-то все свои беды снесет, выстоит, вконец не сгинет. Уж больно мало там на сегодня жителей... Строго смотрит на нас со своего портрета Вавилов. Будто ответа требует... Елена ГЛУЩЕНКО На снимках: Николай Вавилов: кто же ответит за гибнущие науку и поселок? Только бабушки помнят о золотой поре Ботаники; в клуб поселка сегодня входа нет... | ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Зато утро зародилось ясное, солнечное. Еще мокрым-мокрешеньки после вчерашней непогоды деревья и травы так и сверкают, так и переливаются на солнце. И это буйство красок, солнца, охры, зелени и синевы так и радует глаз, что враз забываются вчерашние колдобины и собственные чертыханья. 
Вот уж и не знаю, о чем наперед рассказать: то ли об этих уникальных опытах, то ли о тех препонах, что творят тутошние власти, то ли об общей атмосфере безнадеги, брошенности, о том, что поселку Ботаника в общем-то грозит скорый крах... 
А уникальный этот поселок, таких-то по всей России ныне раз-два и обчелся, редкий этот поселок действительно хочет жить. И Вавилов со снимка в кабинете директора фирмы «КОС-МАИС» смотрит так строго на нас, словно вопрошает: люди добрые, да что ж вы мою идею так извратили? Об этом ли я мечтал? 
